ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Капитан Переплетов любил работать на водомете. Упругая струя сбивала с ног самых упрямых нарушителей правопорядка.
- Даешь! - орал капитан, врезаясь своей струей в самые густые кучи народа.
- Даешь! - орал он и чувствовал холодную струйку пота, сбегающую с его более холодного лба.
- Даешь! - орал он, трясясь на своем сиденье, когда машина перекатывалась через людей, мешающих перестройке.

Вдруг заработал сигнал рации.
- Да! - раздраженно бросил в микрофон капитан, передав место у пульта сержанту Насырову.
- Что же ты асфальт моешь! - возмущенно крикнул он своему незадачливому подчиненному. - По бошкам, по бошкам цель!
- Да! - еще раздраженнее бросил он в микрофон.
- К сожаленью, день рожденья только раз в году... - пропела рация сладеньким голоском.
- Что за шутки! - стал заводиться капитан. - Вы отрываете меня от дела всей моей жизни!
- Ребята, давайте жить дружно... - обиженным голосом кота Леопольда ответила рация.

В это время камнем, брошенным из окна дома, мимо которого проезжала машина, была сбита фуражка одного из милиционеров.
- Огонь по окнам! - перекрывая общий шум, крикнул Переплетов автоматчикам, сопровождающим машину.
- Кто со мной говорит?! - он опять обратился к рации.
- Чебурашка, - ответила рация голосом капитана Трефилова.
- Крокодил Гена, - прозвучал в рации бас капитана Пробейголовы.
- Ребята! - обрадовался Переплетов. - Минуточку! - извинился он перед друзьями. - Прекратить огонь! - приказал капитан автоматчикам, чтобы они не мешали разговору с друзьями. - Ребята, - он опять обратился к друзьям, - с этими сволочами по-человечески разговаривать разучился...
- Праздничный стол будет? - спросил де Тревиль.
- Как всегда, месье, - галантно ответил Переплетов.
- А пить будем лимонад? - пошутил Пробейголова.
- Лимон будет над... - загадал многообещающую загадку Переплетов.
Друзья засмеялись.

Машина в это время поравнялась с памятником Владимиру Ильичу Ленину.
- Насырыч, - распорядился Переплетов, - сполосни Ильича.
Но через минуту был отдан другой приказ.
- Бей по толпе! - зарычал капитан, видя подъем с асфальта демократических сил города...
А вечером на квартире Переплетова был праздник.
- Яблоки на снегу... - подпевали магнитофону три друга.
- Наша служба и опасна, и трудна... - затянули они уже без магнитофона, когда могучий кулак Пробейголовы сокрушил ненадежную японскую технику.

А среди окурков, чинариков и бычков танцевала любимая Переплетова, ухитряясь не наступить ни на один из экспонатов.
Потом друзья стали требовать, чтобы она танцевала на столе.
Женщина обиделась и ушла, хлопнув дверью.
- Валя! - крикнул вдогонку Переплетов, но было поздно. Исчезла последняя тайна, которая была между друзьями.
- Не грусти! - хлопнули они по погонам своего друга, подойдя сразу с двух сторон, чтобы он почувствовал одновременно и локоть каждого из них, и плечо, и поддержку.
Они так и стояли втроем, вперив свои взоры в притихший родной город, где впервые за четыре года не перекликались выстрелами пистолеты и обрезы, не судачили очередями автоматы, не ухали основательные гранаты отечественных образцов и шутоломные импортные экземпляры.
- Пошли, прогуляемся? - предложили друзья, и Переплетов неожиданно согласился, хотя, ох, не до прогулки ему было, ох, не до прогулки!

Они шли по ночным улицам, перед ними расступались дома, раздвигаясь в скверы и площади с обязательными памятниками посередине, им светили бесстрастные звезды и верноподданные уличные фонари.
Переплетов ушел в себя, только механически передвигая ноги.
"Эх, Валя, Валя, - думал он, - ну что тебе стоило всего один раз станцевать?"
Переплетов очнулся, когда до его сознания донесся возмущенный крик де Тревиля.
- А я хочу танцевать ламбаду! - кричал де Тревиль, хватая за руки девушку, которую с другой стороны тянул к себе какой-то подозрительный паренек.
Де Тревилю помогал Пробейголова.

Неожиданно девушка вырвала свою руку, и два капитана упали на грязный асфальт.
Переплетов бросился на врагов. Он привычно размахнулся и ударил парня в лицо, но удар, рассчитанный на пьяных, пришелся в пустоту, образовавшуюся после нырка парня вниз. Переплетов же, получив сильнейший удар в живот, упал рядом со своими друзьями.
Парень с девушкой бросились бежать.
Но не таковы были три капитана, чтобы дать победить себя организованной преступности! Все трое, как по команде, выхватили пистолеты.
- Огонь! - скомандовал капитан Переплетов. Три "Макарова" рявкнули в спины убегающим. Девчонка упала. Парень повернулся, чтобы помочь
своей соучастнице.
- Огонь! - скомандовал капитан Трефилов.

Три пули разом ударили в грудь парню. Он сделал по инерции еще один шаг и упал, коснувшись кончиками пальцев своей подруги. А она, будто набравшись сил, стала подниматься. Вот она уже выпрямилась во весь свой маленький рост. Вот она повернулась к трем друзьям, сидящим на асфальте.
- Будьте вы прокляты! - крикнула она, страшная в мертвецком свете фонаря.
- Огонь! - скомандовал капитан Пробейголова... Когда подъехала дежурная машина, которая должна была развезти друзей Переплетова по домам, он вернулся в свою одинокую квартиру.
"Эх, Валя, Валя, - грустно думал капитан, осматривая еще свежие следы праздничного застолья, - что тебе стоило станцевать?"

Ему вдруг страшно захотелось спать.
"Вот и прошел еще один день", - грустно подумалось капитану, когда он привычно проткнул шилом день своего рождения на маленьком госстраховском календаре.